Эпизод первый. Я прихожу на интервью к одному персонажу, скажем так, с КГБ в анамнезе. Около часа мы с ним беседуем, причем, вполне доброжелательно. Он рассказывает байки, я между делом задаю вопросы, диктофон шуршит тихонечко. Респондент поит меня кофе из френч-пресса, извинившись, что секретарь уже ушла, поэтому заварит сам.
Закончив беседу, я собираюсь и ухожу, но уже на крыльце чувствую себя нехорошо. Прохожу метров сто и чувствую, что совсем нехорошо — до редакции не дойду. Отползаю от тротуара чуть в сторону, сворачиваю за сугроб и там, простите за плохой французский, блюю.
Эпизод второй. Через несколько лет. Прихожу к тому же персонажу по его приглашению, которое он объясняет необходимостью срочно поделиться какой-то информацией. В его кабинете он неожиданно начинает мне угрожать: обещает нашему информационному агентству проблемы из-за какой-то новости, совершенно рядовой, что-то о предприятии, в котором конфидент имел в те поры свои интересы. Однако он убеждал меня, что раскрытие этой информации нанесло компании жуткий ущерб, понизило его капитализацию, поставило перед рисками и т.п. Короче, ждите завтра иска на сто миллионов (или на один — нам эти суммы одинаково неподъемны). Но есть возможность обойтись без иска, если мы согласимся распространить некоторую информацию. “Нет-нет, ничего недостоверного или неприемлемого… Но мы готовы пойти навстречу”. “Вообще-то это не ко мне. У нас есть главный редактор. Или подавайте иск”, — сказала я.
В процессе беседы меня снова угостили кофе. Фирменным — из френч-пресса, собственными руками товарища приготовленным.
Закончив беседу, я собираюсь и ухожу, но уже на крыльце чувствую себя нехорошо. Прохожу метров сто и чувствую, что совсем нехорошо — до редакции не дойду. От тротуара на сей раз отползать не стала — темно уже, просто отошла к сугробу и там, вы будете смеяться, проблевалась.
Что характерно. Ни тогда, ни сейчас я не подозревала своего собеседника в том, что он меня отравил. Уверилась, что у него руки растут не из того места, и кофе он заваривать не умеет. Ну, еще зареклась пить кофе из френч-пресса. На фиг, на фиг.